Исторические предпосылки строительства храма
Ныне церковь опустела;
Школа глухо заперта;
Нива праздно перезрела;
Роща тёмная пуста;
И селенье как жилище,-
Погорелое, стоит,-
Тихо всё - одно кладбище
Не пустеет, не молчит …
«Пир во время чумы»
А. С. Пушкин
1771 год, у престола Российской Империи Екатерина II, в самом разгаре русско-турецкая война, вызванная обострением противоречий с Османской империей на востоке Европы и на Северном Кавказе.1
Эпидемия чумы в России вспыхнула внезапно. Она проникла с турецкого фронта через современную территорию Молдавии и Украины. Вернувшиеся с войны солдаты, а также ввозимые из Османской империи трофеи и сырье (шерсть и шелк), были источниками этой смертельной болезни. По разным оценкам, в одной только Москве общее число умерших в Москве составило от 52 до 100 тысяч человек из 300 тысяч.2
В статье британского издания «The Newcastle Courant», опубликованной в 1771 году, среди городов, подверженных эпидемии, газета упоминает и Белгород.
«В письме из Гданьска говорится, что чума появилась в Киевской, Воронежской и Белгородской губерниях, и что деревни в последней губернии почти полностью обезлюдели.» 3
Известно, что до 1771 года кладбища для погребения умерших прихожан были отведены при каждой церкви в городе или селе. В ноябре 1771 года Указом из Правительствующего Сената, сообщенным Святейшему Синоду, предписывалось отвести отдельную территорию для кладбищ, кладбищенских часовен и церквей. Эта мера была вынужденной, чтобы замедлить распространение чумы. Даже тела уже умерших людей оставались источником инфекции.
«Отнынѣ воспрещается въ вящшую предосторожность отъ заразы, хоронить мертвыя тѣла при церквахъ, а губернаторамъ предписано отводить особыя для того кладбища за городомъ на выгонныхъ земляхъ, гдѣ способнѣе, и при оныхъ построить на первый случай, хотя не большія деревянныя церкви»4
Очень долго шли препирательства Белгородского духовного начальства по поводу места, выделенного под захоронения. Однако, по прошествии нескольких лет, пришлось смириться с решением светских властей, и хоронить усопших на новом кладбище.5
Из-за вспышки чумы коренным образом был изменен порядок захоронения умерших, что в дальнейшем определило место основания современного Николо-Иоасафовского собора.
Старое городское кладбище было открыто в первой половине 1770-х годов, и по состоянию на конец XVIII века находилось за пределами Белгорода6, что соответствовало требованиям вышеназванного Указа 1771 года.
В 1799 году, чуть ниже центрального въезда с западной стороны, была построена каменная кладбищенская Николаевская церковь для отпевания усопших (ныне Николо-Иоасафовский собор), которая не имела своего собственного прихода, а также усадебных, пахотных и сенокосных угодий7.
Храм выдержан в классическом стиле, расцвет которого в архитектуре пришелся на середину XIX века. Для него характерны элементы античности: портик с колоннами, треугольный фронтон, придающие стройность пилястры, общая четкость линий, симметрия, величественная простота. Строился храм несколько лет на народные деньги и постепенно расширялся8.
В Курских епархиальных ведомостях 1884 года сохранилось следующее описание Николаевской кладбищенской церкви:
«По клировой вѣдомости 1870 года, Николаевская кладбищенская церковь каменная, сь отдѣльною, по направленію къ западу отъ церкви, каменною невысокою колокольнею, построена въ 1799 году тщаніемъ гражданъ. Въ 1837 году пристроена къ ней трапеза тщаніемъ купца, церковнаго старосты, Василія Кирпичникова. Въ 1867 году разширенъ алтарь и придѣлы главной церкви усердіемъ церковнаго старосты Семена Васильевича Пѣшкова и иждивеніемъ гражданъ. Престоловъ въ ней четыре: главный во имя святителя Николая Чудотворца, въ южномъ придѣлѣ— во имя священномученика Харлампія, а въ сѣверномъ — во имя преподобнаго Іоанна Многострадальнаго, затворника Печерскаго. Въ трапезѣ же, съ южной стороны престолъ въ честь Рождества Предтечи; а параллельный ему алтарь, съ сѣверной стороны въ сей же теплой церкви, оставленъ безъ престола и служить мѣстомъ для облаченіа священнослужителей съ принадлежностями пономарскими».9
Примечательно, что храм был разделен на холодную (летнюю) и теплую (зимнюю) части. Печь стояла у входа в трапезную с южной стороны.
Обратим внимание, что по состоянию на декабрь 1884 года, алтарь с северной части теплой церкви оставлен без престола. В декабре 1886 года, по благословению настоятеля храма, священника Василия Солодовникова, был освящен последний (пятый) придел в честь Благовещения Пресвятой Богородицы.
Духовенство собора во время гонений
И не бойтесь убивающих тело,
души же не могущих убить...
(Евангелие от Матфея, 10:28)
Протоиерей Василий Михайлович Солодовников10 более 30 лет служил в Никольской кладбищенской церкви города Белгорода и в последние несколько лет перед кончиной, был учителем Закона Божия во 2-й Белгородской женской гимназии. Отмечен как «образцовый законоучитель, с усердием заботящийся об устроении своей школы». 11 Пастырь отличался искренним религиозным настроением, с проникновением совершал богослужения, был неизменно радушен и приветлив, никогда никого не осуждал. К празднику Светлой Пасхи 1912 года был награжден орденом Святой Анны 3-й степени.
Весной 1919 года схвачен в числе 28 заложников, среди которых были монахи белгородского Свято-Троицкого мужского монастыря и староста кладбищенского храма, при отступлении большевиков перед Белой армией этапом отправлен в Курск.
Там он оказался в числе заживо погребённых после расстрела в общей яме и, будучи только присыпан землёй, имел силы выползти из неё. Это было замечено одной женщиной, которая донесла об этом палачам. Сразу после доноса священник был немедленно добит.
По освобождении Курска от большевиков тело отца Василия перевезено в Белгород и погребено за алтарем Никольского храма на городском кладбище.
В ноябре 1981 года протоиерей Василий Солодовников прославлен Русской Православной Церковью Заграницей в лике Новомучеников и Исповедников Российских.
К сожалению, точное место погребения отца Василия до сих пор доподлинно не известно.
Годы лихолетья
И обезглавленные храмы
Над онемевшею землёй
Глядят в обугленные рамы
И в ямы с талою водой...
"Расстреляны династии России..."
Н.Н. Грищенко
После Октябрьской революции и Гражданской войны Никольская кладбищенская церковь разделила участь большинства религиозных сооружений в новой стране Советов.
В 1922 году на официальном правительственном уровне началось изъятие церковных ценностей под предлогом борьбы с голодом в Поволжье. У приходских общин забирали не только предметы не употребляемые в богослужебной деятельности, но и евхаристические сосуды, которых не должна была касаться рука мирянина.
Так по данным Курского губисполкома от 31 мая 1922 года «изъяты...[у] Кладбищенской-Николаевской церкви 75 предметов весом 2 п[уда] 30 ф[унтов]»12 (~ 45 кг. Прим.). Из них 8 серебрянных риз с икон, 7 ковчегов, 10 риз с богослужебных Евангелий.13 Согласно архивным данным, настоятелем в данный период был священник Феодор Шумов14, репрессированный в 1927 году.15
После окончания военных действий на Белгородчине, с декабря 1943 года община православных верующих возобновила богослужения в трапезной части храма. Район деятельности религиозной общины, согласно заявлению, распространялся на села16 Савино, Покровка, Жилая и прилегающие к кладбищу улицы Первомайская, Кладбищенская (совр. Николая Островского), Октябрьская и Литвинова (ныне Белгородский проспект).
26 ноября 1945 года Исполком Белгородского совета депутатов трудящихся уже официально передал используемое помещение, а также каменное здание церковной сторожки для нужд верующих. Первым послевоенным настоятелем храма стал священник В. Студенников.17
Летняя трехпрестольная часть Никольского храма в том же 1945 году была отдана властями под склад газеты «Белгородская правда». Верующие неоднократно ходатайствовали перед Облисполкомом о передаче им в пользование оставшейся части здания в 1949, 1951 и 1958 годах, но всякий раз получали отказ.
Возвращение собора верующим
Дому Твоему подобает святыня,
Господи, в долготу дний.
(Псалом 92:5)
Ситуация изменилась лишь в 1962 году. Власти полностью вернули храм верующим и разрешили его капитально отремонтировать, на средства собранные прихожанами.
После закрытия Преображенского собора, по благословению18 Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия I храм получил статус кафедрального собора и стал именоваться Иоасафовским.
22 декабря епископом Курским и Белгородским Серафимом (Никитиным) был совершен чин Великого освящения храма. Главный придел назван во имя святителя Иоасафа Белгородского, а боковой, с южной стороны - в честь святителя Николая Мирликийского.
Иконостас собора, изготовленный в XIX веке, был перенесен к открытию из Преображенского собора Белгорода. Деревянный, резной работы, он замечателен своей архитектурой и исполнением. Это один из немногих сохранившихся иконостасов XIX века на Белгородчине.
Согласно данным «Курских епархиальных ведомостей» главный иконостас Преображенского храма был выкуплен у Знаменского монастыря города Курска.
«Высокопреосвященнѣйшій Архіепископъ Стефанъ19 […] изволилъ осмотрѣть Преображенскую церковь, куда, судя но даннымъ описи, въ 1816 году былъ проданъ иконостасъ изъ прежде бывшей церкви Курскаго Знаменскаго монастыря».20
Таким образом, существует вероятность, что иконостас Николо-Иоасафовского собора был привезен в Белгород в 1816 году из Знаменского монастыря Курска, и по счастливому стечению обстоятельств сохранен до настоящих дней.
С началом «перестройки» произошли положительные изменения государственной политики в отношении Русской Православной Церкви. В Белгородской области власти разрешили провести капитальный ремонт более чем в десяти храмах. В кафедральном Иоасафовском соборе в 1987 году была выполнена настенная роспись стен в честь 1000-летия Крещения Руси. Колокольня, расположенная отдельно от здания храма, разобранная еще в 1947 году до нижнего яруса, восстановлена в 1989 году.
В 1990 году архиерейская кафедра перешла во вновь открытый для богомольцев Преображенский собор, а с 1996 года, по благословению епископа Белгородского и Старооскольского Иоанна (ныне митрополита. Прим.) собор стал именоваться Николо-Иоасафовским.
Святыни храма
Среди святынь Николо-Иоасафовского собора:
— расположенная под резной сенью гранитная плита, на которой стоял гроб святителя Иоасафа. Плита очень тяжелая и имеет значительные размеры. Воспоминания очевидцев о том, как и при каких обстоятельствах она попала в собор, не сохранились.
— в алтаре под стеклом хранятся принадлежавшие святителю подлинные вещи — палица, подсаккосник (подризник) и епитрахиль: его прижизненные и канонизационные облачения.
— почитаемый список иконы Божией Матери «Песчанская». Эта копия древней иконы, обретенной святителем Иоасафом Белгородским в 1754 году, незадолго до своей блаженной кончины. Название происходит от местности Пески, ныне в черте города Изюма в Харьковской области.
По одной из версий, список иконы был принесен участниками Крестного хода из Изюма в Белгород в 1913 году и передан епископу Рыльскому Никодиму. (священномученик, +10.01.1919), викарию Курской епархии для Знаменской церкви белгородского Свято-Троицкого мужского монастыря.21
В 2013 году икона обрела новый оклад — серебряную ризу с филигранной чеканкой. Серебряные листы сварены по уникальной бесшовной технологии, разработанной именно во время работы над этим окладом.
При изготовлении оклада были использованы жертвуемые прихожанами драгоценные кресты и иные украшения в благодарность за помощь от Пресвятой Богородицы.
Традиции
По установившейся традиции и благословению митрополита Белгородского и Старооскольского Иоанна, в годовщину прибытия на кафедру святителя Иоасафа в 1748 году совершается Крестный ход. В день Преображения Господня, 19 августа, священнослужители торжественно переносят мощи святителя Иоасафа епископа Белгородского, чудотворца в Николо- Иоасафовский собор.
Примечательно, что участники шествия держат путь по бывшей Торговой улице22 (XVIII-XIX вв., ныне ул. Попова, Прим.), по которой и прибыл в Белгород владыка Иоасаф.
Вечером, 16 сентября, в канун празднования обретения мощей святителя, нетленные мощи также с Крестным ходом переносят на Свято-Троицкую площадь перед зданием Белгородской митрополии для совершения праздничных богослужений, а уже оттуда обратно в Преображенский кафедральный собор.
Составители:
иерей Владимир Тарасов,
Ирина Тарасова.
1. Русско-турецкая война 1768–1774 гг. [Электронный ресурс]
2. Меликишвили, Александр. «Генезис противочумной системы: царский период». Критические обзоры в области микробиологии. Вашингтон, 2006. С. 36
3. Как Белгород упоминался в зарубежных СМИ. [Электронный ресурс]
4. Курские епархиальные ведомости. № 14. Курск,1884 г. С.695-696 .
6. Старое городское кладбище//Крупенков А.Н., «Белгородская старина», Белгород, 2011. С. 138-139.
7. Государственный архив Белгородской области (ГАБО). Ф 135. Оп. 1. Ед. хр.21, Л. 65
8. Белоусенко Ксения, «Два века старинного собора». [Электронный ресурс]
9. Курские епархиальные ведомости. № 14. Курск,1884 г. С.694-695
10. ольский М., протопресв. Новые мученики Российские. М., 1994. Репр. воспр. Изд. 1949–1957 гг. (Джорданвилль). Ч.2. С.196–197.
11. Курские епархиальные ведомости. №41. Курск, 1907 г. С. 27.
12. ГАБО. Ф.Р-379. Оп.1. Ед.хр.56. Л.123.
16. Все упомянутые села в настоящее время в черте города.
17. ГАБО. Ф.Р-1179. Оп.1. Ед.хр.17. Л.8
19. Стефан (Архангельский), архиепископ Курский и Обоянский с 1911 по 1914 гг.
20. Курские епархиальные ведомости. Курск, 1913 г., № 27/28. С.556.
21. Курские епархиальные ведомости. Курск, 1913 г., № 27/28. С.552.
22. Немного о старых Белгородских улицах и площадях//Крупенков А.Н., «Белгородская старина», Белгород, 2011. С.9.