23 июня наша Святая Церковь отмечает память святителя Иоанна, митрополита Тобольского. Это был последний русский святой, прославленный Церковью в дореволюционное, царское время. В известной мере канонизация угодника Божия Иоанна смогла состояться лишь благодаря личной настойчивости Царя-Мученика Николая Второго и его августейшей супруги Царицы-Мученицы Александры Феодоровны, глубоко почитавших великого сибирского чудотворца. В резолюции Николая Второго по поводу канонизации святителя читаем: «Верю в предстательство Святителя Иоанна (Максимовича) в эту годину испытаний за Русь Православную».
Так же, как и святитель Иоасаф, он был выходцем из Украины и происходил из старинного дворянского рода. Он родился в середине XVII века, в 1651 году, и являлся старшим сыном в семье, где было ещё семеро сыновей. Его благочестивые родители старались дать ему лучшее по тем временам образование. После домашнего, чисто церковного воспитания, они отдали своего первенца в Киевскую духовную академию, где он сблизился с монастырскими подвижниками Киево-Печерской лавры и к 24 годам сам принял монашество. С общего согласия монастырского братства молодому иноку поручили ответственное послушание проповедника. Есть свидетельства, что проповедническая деятельность будущего святителя продолжалась в лавре в течение пяти лет. До наших дней дошли только три из произнесённых им за эти годы поучений. Составленные на доступном, разговорном языке, свободные от риторических приёмов, это были живые произведения молодого подвижника.
С этого времени определилась главная задача его жизни — «как согласовать свою человеческую волю с волей Божественной?» Ответом на это явился его литературный труд «Илиотропион», то есть «Подсолнечник». Как это замечательное растение всегда поворачивается к солнцу и свету, так и человек всегда должен поворачиваться к Евангелию и Богу, чтобы согласовывать свою волю и строить свою жизнь только с Законом Божиим.
Между тем над Украиной нависла реальная угроза турецкой оккупации. В это нелёгкое время украинцы решили просить помощи у России. В Москву, к русскому царю отправилось из Киева посольство, в составе которого был и 24-летний монах Иоанн. В 1685 году русский патриарх Иоаким назначил его наместником Брянского Свенского монастыря. Как похоже всё это на жизненный путь нашего святителя Иоасафа. И как интересен тот факт, что почти все святые архипастыри той эпохи — Иннокентий Иркутский, Димитрий Ростовский, Феодосий Черниговский, Иоанн Тобольский, Иоасаф Белгородский — были по происхождению своему украинцами. Кстати, спустя 10 лет святитель Феодосий Черниговский избрал иеромонаха Иоанна (Максимовича) своим преемником по кафедре. Перед своей блаженной кончиной он указал на Иоанна как на единственного кандидата. Но для избрания нового архипастыря собралась Малороссийская Рада. В ту пору на Украине вольными голосами избирали не только гетманов, но и церковных иерархов. В своей грамоте Рада характеризовала теперь уже архимандрита Иоанна как «мужа благочестива, с юных лет монашествующа и в искусстве проповеди Слова Божия известного». Таким образом, Иоанн (Максимович) был единодушно и светскими властями, и православным духовенством избран Черниговским епископом. Поставление на Черниговскую кафедру подтвердили русский патриарх Адриан и царь Пётр Первый. Причём патриарх благословил «служить ему в саккосе». В то время такой чести удостаивались немногие архиереи. До упразднения патриаршества в саккосе служили только патриархи и митрополиты.
Одним из первых деяний нового владыки было поставление архимандритом Елецкой обители игумена Димитрия — будущего святителя Ростовского. Таким образом, заступая на кафедру, которую до него занимал святой, он святому и передал свой первый дар благодати.
Надо сказать, что святитель Иоанн благоговел перед памятью своего предшественника — владыки Феодосия. Однажды во время тяжкой болезни Феодосий Черниговский явился ему во сне и сказал: «Служи завтра и будешь здоров».
На другой день, совершив Божественную литургию, епископ Иоанн действительно почувствовал себя здоровым. Чудо исцеления послужило началом прославления святителя Феодосия Черниговского как благодатного угодника Божия. Чудесная духовная связь двух святителей была явлена Господом и в самой канонизации. Оба были прославлены через 200 лет после кончины. Причём торжественное открытие мощей Феодосия Черниговского было самым первым в правление Царя-Мученика Николая Второго, а святителя Иоанна Тобольского — самым последним в годы царствования того же святого Государя.
Известен и другой случай небесной помощи Феодосия Черниговского святителю Иоанну. Заступление святого избавило епископа Иоанна от наветов изменника Мазепы, который пытался ложными доносами оклеветать его перед Петром Первым. Царь во всём разобрался, и невиновность святителя Иоанна была установлена с полной очевидностью.
Об особом расположении Петра Первого к владыке Иоанну говорят несколько дошедших до нас царских грамот. Причём, вместе с грамотами передавалось и царское денежное жалованье. Это было время, когда в Русской Православной Церкви подвизались великие святители — Митрофан Воронежский, Димитрий Ростовский, Феодосий Черниговский. Все они были лично известны владыке Иоанну и являлись для него постоянным примером в духовной, подвижнический жизни.
Вскоре после своего вступления в управление Черниговской епархией святитель Иоанн создал духовную семинарию, которую современники называли «Черниговские Афины». Эта духовная школа получила широкую известность в России и стала по существу первой русской семинарией, по образцу которой стали открываться семинарии и в других епархиях. И сам владыка был в ней профессором латинского языка. Преподавательский опыт святителя Иоанна нашёл отражение в Духовном регламенте Петра Великого. В нём читаем: «Дурно многие говорят, что учение есть виновник всех ересей. Учение доброе и основательное есть источник всякой пользы, как Отечества, так и Церкви».
Тогда же святитель создал и типографию, где было напечатано много и его личных сочинений духовно-нравственного содержания. Среди них особое место занимают «Царский путь Креста», «Богородице Дево», «Духовные мысли», «Путник». И 150 лет спустя книга «Царский путь Креста» была любимой у Амвросия Оптинского и всегда имелась у него в достаточном количестве для одаривания наиболее почётных посетителей.
14 лет управлял «пастырь добрый» черниговской паствой. А в марте 1712 года к великой скорби черниговского народа он был назначен митрополитом Тобольским и всея Сибири.
Конечно, с одной стороны, сан митрополита был повышением. Но с другой, — перевод в Тобольск ввиду трудности в Сибири, отдалённости края и суровости климата мог показаться почти ссылкой. Ходили слухи, что этот перевод в Сибирь был местью со стороны всесильного Меншикова. Дело в том, что одно из имений царского фаворита находилось в пределах Черниговской епархии. Как-то святитель Иоанн получил от Меншикова приглашение на освящение домовой церкви. При этом был назначен и день освящения. Однако владыка заметил, что назначать дни освящения — это дело архипастыря, а не князя. И сам назначил удобный для него день. А так как был пост, то владыка после освящения сразу уехал, отказавшись от угощения. После этого случая Меншиков затаил злобу и вскоре способствовал удалению владыки из епархии. Тогда святитель произнёс пророческие слова: «Да, далеко мне ехать. Но он будет ехать ещё дальше меня». И, как известно, вскоре после смерти Петра Первого всесильный Меншиков был низвергнут, сослан в Сибирь, лишён всех чинов и орденов и дни свои кончил в далёком Берёзове. При этом сбылись слова самого Петра Первого о том, что «Меншиков в беззаконии зачат, во гресех роди его мати его, и в плутовстве скончает живот свой».
А в Сибири до сих пор существует предание, что когда сосланный Меншиков под конвоем проплывал по Иртышу на дощанике, то святитель, к тому времени уже почивший, вышел на берег реки, поклонился земным поклоном в сторону ладьи и благословил её.
Но всё это будет впереди, а пока предстояло владыке покинуть родную Украину, в которой прожил он 58 лет. Здесь, в своё время были оставлены и родители, и братья, и отчий дом. Теперь предстояло оставить родину. А впереди была далёкая Сибирь, морозы, неизвестность и дикие, не знающие Христа народы.
Но что же это была бы за жертва, если бы не приносили Богу самое дорогое, включая свободу и волю. Ведь всю свою жизнь владыка не искал личной выгоды, но «пользы многих», а значит и тех диких людей, созданных Творцом по образу и подобию Своему, но пребывающих во тьме и сени смертной. Ему предстояло просветить эту тьму евангельским светом. Хватило бы только сил. «Господи, да будет воля Твоя! Ибо сила Божия в немощи совершается».
Выехал владыка из Чернигова до Москвы с большой свитой — 36 человек. Из Москвы в Сибирь отправились с ним только 17 человек. А до Тобольска прибыли трое — владыка, келейник да ямщик.
Надо сказать, что Тобольск был основан одновременно с нашим Белгородом. Но первого епископа туда отправили только в 1620 году при Михаиле Феодоровиче.
Радостно встретили митрополита Иоанна сибиряки и не ошиблись в нём, ибо святитель начал в Сибири поистине апостольскую проповедь и привлёк ко Христу многие тысячи людей. Кратким было архипастырское служение митрополита Иоанна в Сибири — всего 3 года, и по своему характеру оно могло бы называться «изведением из тьмы» многочисленных сибирских народов. Следует заметить и то, что личное отношение царя Петра к владыке Иоанну было очень благосклонным. Государь, несмотря на колоссальную занятость, старался отвечать на каждое письмо владыки, непременно прибавляя всякий раз и денежное жалованье. Конечно, оторванный большим расстоянием от центра России святитель лишён был возможности принимать участие в каких-то важных государственных и церковных делах. Но по мере возможности он следил за ними. Так, например, дошедшее до Тобольска известие о победе русских войск над шведами подвигло владыку написать Петру Первому тёплое письмо с молитвенными благопожеланиями.
При нём за короткое время в Тобольске было создано свыше двадцати приютов и богаделен. И очень часто по ночам, подобно Николаю Чудотворцу, ходил владыка по городу и тайно разносил беднякам одежду и деньги. «Был наг, и вы одели Меня. Был болен, и вы посетили Меня». Часто видели владыку в местах заключений — в тюрьмах и в каторжных работах. Порадовать заключённых нежданным гостинцем, утешить евангельским словом, преподнести рождественский или пасхальный подарок — всё это приносило самому владыке тихую радость. «В темнице был, и вы пришли ко Мне».
Не оставлял владыка без внимания и ремонтные работы, и реставрацию старых церквей, и строительство новых храмов по городам и весям бескрайней Сибири. А уж сколько перекрестил туземцев — зырян, остяков, татар, вогулов — то одному только Богу известно.
Первое миссионерское путешествие, как говорит летопись, принесло небольшой успех, но идолов и кумирниц по тайге было истреблено много. Второе путешествие в 1713 году было более успешным. Многие крестились и охотно слушали проповедь. Сопротивление миссия встретила только на одном месте, на реке Оби. Здесь, по Божьему Промыслу, очевидно, миссионерское судно село на мель. С берега дикари кричали: «Отойди от нас, старец, не принимаем твоей веры, которая отвергает наших богов». Однако презирая угрозу расправы, миссионеры по грудь в воде пошли к берегу с крестом и Евангелием. Ещё не достигнув берега, вступили в беседу с разъярённой толпой. Два дня увещевали распалённых бесом дикарей. На третий день все крестились. А всего только за это путешествие было крещено три с половиной тысячи инородцев — число по тем временам огромное. «Пастырь добрый душу Свою полагает за овцы».
Один раз с помощью татарского князя, обласканного владыкой, только за один день удалось ему крестить около трёхсот татар, которые сразу же попросили разрешения на постройку храма. Для этой церкви владыка передал от себя лично икону Божией Матери, именуемую «Млекопитательница», с собственноручной дарственной надписью.
Интересно отметить, что в те годы в Тобольске существовал благочестивый обычай — на Вербное Воскресенье сажать владыку на коня и возить по городу. Причём водил коня сам сибирский губернатор. Владыка осенял народ крестным знамением и кропил святой водой. А певчие и диаконы радостно восклицали: «Осанна в вышних! Благословен грядый во имя Господне!»
Прославился владыка в Сибири и как миссионер, и как церковный писатель, и как первооткрыватель духовных школ. Ведь под его омофором находилась территория в два раза больше Европы — от Урала до Чукотки.
Литературные занятия доставляли владыке особую радость. «Едино у него было увеселение и отдых — писать душеполезные сочинения», — так свидетельствует Сибирская летопись. Этот рукописный документ долгое время хранился в библиотеке Тобольской духовной семинарии.
В быту владыка не терпел никаких забав и увеселений. Неутомимый в своей епархиальной деятельности, был он пламенным молитвенником, отдаваясь этому трудному и сладкому подвигу во все свободные минуты. Ещё при жизни сибиряки считали владыку прозорливцем, великим постником и дерзновенным молитвенником.
Известна также связь владыки и со Святой горой Афон, куда он в тяжёлые годы часто посылал большие пожертвования. В русском Пантелеимоновом монастыре сохранилась его грамота, свидетельствующая о помощи святогорцам в нелёгкое для них время мусульманского засилья. С благословения владыки ходил на Афон, в Иерусалим и на Синай иеромонах Черниговского монастыря Ипполит.
Надо отметить и ещё одну черту владыки. Он никогда не появлялся в светском обществе. Лишь один только раз обедал у губернатора да и то по настойчивой просьбе последнего. А скромность святительского угощения владыки, когда он приглашал к себе после службы, восполнялась мудрыми словами его беседы. Летопись говорит о нём так: «Был он тихим, скромным, молитвенным, о бедных сострадательным, и в сознании народа, видевшего в нём угодника Божия, оставил неизгладимый след».
Без всякого сомнения, святитель был предупреждён о дне своей кончины, которая была блаженной. Последний день его жизни стал буквальным исполнением слова Господня. 9 июня 1715 года после совершения Божественной литургии святитель неожиданно велел накрыть в своём доме стол, устроил всем обильную трапезу, и как Спаситель, препоясавшись, сам стал прислуживать обедающим. Потом трогательно простился с духовенством, удержав на некоторое время двух наиболее любимых им священников. О чём он говорил с ними, осталось неизвестным. Отпустив их, удалился в свою келью и затворился. На другой день утром владыка не вышел. Между тем перед покоями стало собираться духовенство. Но стучали и звали его напрасно. Когда стал собираться народ, послали за губернатором. Тот, прибыв, перекрестился и велел выламывать двери. Необычайное зрелище представилось взорам вошедших. Уже предавший душу свою Господу, стоял владыка на коленочках перед иконой Божией Матери, а рядом догорала свечка. Начатая на земле молитва продолжалась в вечности перед Престолом Божиим. И это дивное обстоятельство свидетельствует о том, что и после кончины святитель предстоит в молитве пред Богом и Его Пречистой Матерью за всех нас, живущих на земле и обращающихся к нему за помощью. Искренне оплаканный своей осиротевшей паствой, он, как и подобает постриженнику Киево-Печерской лавры, был погребён в пределе Антония и Феодосия Киево-Печерских.
Как много общего у них со святителем Иоасафом! Оба происходили из Украины, из старинных и знатных семей. Оба прошли послушание в знаменитых киевских пещерах и закончили Киевскую духовную академию. Оба в ранней юности имели небесных духовных покровителей: один — Афанасия Цареградского, другой — Феодосия Черниговского. Оба были любимы представителями дома Романовых. Оба прославились литературными трудами. Оба причислены к лику святых в одно царствование — при Николае Втором. Оба святителя после смерти не подверглись тлению, потому что «хранит Господь вся кости их».
И сегодня, прославляя память столь дивного святителя, митрополита Иоанна Тобольского, мы, жители третьего тысячелетия, так далеко отстоящие от наших святителей по времени, но такие близкие им по вере и духу, последуем за ними, нашими духовными поводырями в молитвенном дерзновении к Сладчайшему Господу Иисусу Христу — нашему Святому Богу, живому, родному и близкому.
проверено//7.03.2013//tess
| < Предыдущая | Следующая > |
|---|
